Осетинский праздник хетаджы бон

Приближается один из самых почитаемых праздников Северной Осетии – День Хетага. В 2020 году дата его празднования выпала на 5 июля. Как сообщил «15-му Региону» составитель осетинского календаря Болат Зассеты, на это есть свои причины.

«Уже двадцать лет занимаюсь составлением календаря, насколько знаю, всегда делали в первое воскресенье. Второе воскресенье выбирали в том случае, если в месяце пять недель, а это бывает крайне редко. Кроме того, мы собрали с разных сел старейших. Около 30 человек. Присутствовали и представители министерства национальных отношений. Все поделились мнениями. Все сверили и вместе пришли к выводу, что согласно æгъдау, праздник нужно отмечать в первое воскресенье июля», – сказал собеседник.

По его словам, в связи с пандемией жителям республики лучше отказаться от массовых празднований.

«Можно от каждой улицы выбрать 2-3 человека, которые поедут в Рощу Хетага и произнесут молитву. Сейчас нельзя рисковать», – отметил Болат Зассеты.

Æрбахæццæ кæны Цæгат Ирыстоны иууыл кадджындæр бæрæгбæттæй иу — Хетæджы Бон. 2020 азы ацы бон æрхауд 5 июльмæ. «15-æм Регион»-æн ирон къæлиндары аразæг Зассеты Болат куыд фехъусын кодта, афтæмæй уымæн ис сæрмагонд аххосæгтæ.

«Ныр дыууын азы бæрц архайын ирон къæлиндар аразыныл. Куыд зонын, афтæмæй йæ æдзух фыццаг хуыцаубоны кодтой. Дыккаг хуыцаубон-иу равзæрстой, мæйы мидæг-иу фондз къуырийы куы уыд, уæд, уый та тынг стæм хатт вæййы. Уымæй уæлдай, мах æрæмбырд кодтам алы хъæуты хистæрты. 30 адæймаджы бæрц. Уыдис дзы национ æмахастыты министрады минæвæрттæ дæр. Алчи дæр йæ хъуыды загъта. Аныхас кодтой æмæ æрцыдысты ахæм хатдзæгмæ — æгъдаумæ гæсгæ бæрæгбон бæрæг кæнын хъæуы июлы фыццаг хуыцаубоны», — загъта ныхасæмбал.

Йæ ныхæстæм гæсгæ, пандемийы фарст хынцгæйæ, хорз уаид, республикæйы цæрджытæ дзыллон мадзæлтты куы нæ архаиккой.

«Алы уынгæй дæр равзарæн ис 2-3 адæймаджы, уыдон ацæудзысты кувæн бынатмæ æмæ уым скувдзысты. Ныртæккæ уавæр тæссаг у», — фæбæрæг кодта Зассеты Болат.

09.07.2021

День Святого Хетага – один из главных национальных осетинских праздников. В этот день люди возносят молитвы к Всевышнему, прося о мире, здоровье и помощи в делах.

Традиционно этот праздник отмечали выходцы из Алагирского района Северной Осетии, рядом с которым расположена Святая Роща, однако позднее праздник принял общенациональный характер.

В основе праздника лежит древнее предание, согласно которому Хетаг против воли своих родственников одним из первых в Осетии принял Христианство. По легенде, Хетаг был младшим сыном кабардинского князя Инала. Приняв христианство, он бежал в горную Осетию. Родные начали преследовать его и почти настигли. Тогда Хетаг услышал зов: «Хетаг! В лес!». Но домчаться до леса он уже не успевал. Обессилевший, он обратился за помощью к Уастырджи (Святому Георгию), и тогда от леса, покрывающего склоны близлежащих гор, отделилась роща и укрыла беглеца. Преследователи не смогли его найти и повернули обратно.

По традиции праздник проходит в Роще Хетага. Он представляет собой островной реликтовый лес почти круглой формы площадью 13 Га с огромными многовековыми деревьями, многие из которых занесены в красную книгу. Роща является общенациональной почитаемой святыней. С ней связаны многие традиции и запреты. Один из них заключается в том, что из нее ничего нельзя выносить. Также нельзя разводить огонь, пить спиртное и проливать кровь. До сороковых годов прошлого столетия доступ в нее имели только мужчины. Но в годы Великой Отечественной войны помолиться за своих сыновей, братьев и мужей стали приходить и женщины, после чего запрет был снят. Считалось, что произнесенные здесь молитвы имеют особую силу.

Ежегодно утром во второе воскресенье июля сюда съезжаются жители со всех районов Северной и Южной Осетии. Достойные представители общества назначаются ответственными за проведение праздника, особо уважаемый старшина обращается с традиционной молитвой к небесам со словами благодарности и пожеланиями процветания.

Являясь одной из важных дат в духовной жизни осетинского народа, этот день – не только дань уважения этнокультурной истории осетинского народа, но и символ незыблемости нравственных традиций, передающихся из поколения в поколение, а также символ единения людей самых разных профессий, возрастов и национальностей.

Чудо спасения Хетага

06.07.2018
15:30
3213
0

Из года в год, из века в век, из поколения в поколение, в июле в Осетии отмечают теперь уже один из самых известных общенародных праздников, называемый в традиционном календаре «Днем Хетага / Хетæджы бон». В связи с этим мы побеседовали с кандидатом филологических наук, старшим научным сотрудником Центра скифо-аланских исследований ВНЦ РАН Тамиром САЛБИЕВЫМ.

Дзамболат (Дмитрий Константинович) Абациев в форме офицера конвоя Е.И.В. (1899 г.).

– Чем, по-вашему, особо примечателен этот культ, чем определяется его особое место в народной календарной обрядности, чем вызван интерес исследователей?

– Очевидно, что он интересен с различных точек зрения, из которых сегодня я бы особо выделил общественно-политическую. В свете недавних событий его особое положение в осетинской календарной обрядности следует напрямую связывать с тем, что после избрания главы республики депутатами местного парламента он отправился в рощу Хетага, чтобы наряду с другими паломниками принять участие в обрядовом молении. Вряд ли ошибусь, если скажу, что в этом следует видеть один из способов обретения носителем верховной власти необходимой легитимности.

Общее содержание легитимизации сводится к признанию, утверждению или подтверждению законности какой-либо власти, какого-либо социального института, статуса, полномочий, опирающемуся на принятые в данном обществе ценности.

В любом состоявшемся обществе его верховная власть не может быть вне морального поля, вне представлений о социальной справедливости, без учета человеческой совести. Тем самым главный вопрос заключается в том, почему эта роль обретения легитимности была отведена именно роще Хетага и, в конечном счете, культу, лежащему в основе этого святого места.

– Может быть, дело в том, что само содержание исторических преданий о Хетаге включает в себя борьбу за верховную власть, не так ли?

– Совершенно верно. По сути, само содержание преданий о Хетаге строится вокруг борьбы двух старших братьев, объединившихся против младшего, за обладание отцовским наследием. Заслуживает упоминания и то, что согласно одной из точек зрения, имя их отца – Анал (Иналук) – производно от образа исторического наместника (тудуна) правителя Хазарского каганата. В тюркских языках это имя значит «высокородный человек, царь, хан». Одна из версий происхождения имени Хетага также исходит из того, что оно указывало на высокий социальный статус его носителя. Примечательно и то, что этот ключевой для преданий мотив борьбы братьев между собой был описан в религиозном ключе, так что в конечном счете приобрел характер моральный, был соотнесен с представлением социальной справедливости, личной совести его участников. Напомню, что согласно устной традиции в основе конфликта младшего сына кабардинского князя Инала со своими старшими братьями лежит мотив конфессионального выбора, духовного самоопределения. Однако теперь следует перейти к удивительной исторической динамике этого культа.

Изначально речь шла всего лишь о некоем местном культе, хотя он и был известен по всей Осетии. Тем самым из локального культа прямых потомков Хетага со временем он смог приобрести статус общеосетинского. Хорошо известно, что Хетаг стал родоначальником, или первопредком, известного в Туалгоме многочисленного и сильного союза фамилий (ёрвадёлтё) и потому был неотделим от местной почвы. К числу потомков Хетага себя относят, как известно, такие фамилии Туалгома, как Хетагуровы, Бурнацевы, Гагиевы, Губаевы, Гиоевы, Дзапаровы, Дзидахановы, Джанаевы, Еналдиевы, Отаровы, Саутиевы, Цуциевы и некоторые другие, заселявшие Нарскую котловину. Одним из наиболее известных его потомков можно считать общественного деятеля, просветителя, основоположника осетинского языка и литературы Коста Хетагурова, в своем творчестве не раз обращавшегося к этому образу. Отчасти это связано с его географическим расположением в центре Осетии, на границе гор и равнины. Но главным стало его содержание, которое позволило объединить север и юг Осетии, ее запад и восток.

– Но ведь был и период забвения?

– Да, в советское, то есть атеистическое время, его отправление, скажем так, «не приветствовалось», однако, затем, в новейшее время, отношение власти изменилось, ее представители стали сами принимать участие в народном праздновании, обозначая свою причастность к его ритуалу.

– Есть ли другие свидетельства обретения этим культом столь высокого общественного статуса?

– Думаю, что одним из таких бесспорных аргументов может быть перенос даты праздника со второго воскресенья июля на первое, которое произошло буквально у нас на глазах. Несколько дней тому назад около тридцати наиболее уважаемых хранителей осетинских традиционных культов вознесли молитву в роще Хетага и постановили вернуться к исконной дате, которая была сдвинута в угоду празднованию Дня города, отмечаемого в столице республики. Светский праздник, привязка к которому в 1994 году указывала на общенародный характер культа, в конечном счете утратил свою актуальность, поскольку теперь одним из его участников становится глава республики. Начиная со следующего года, празднование будет перенесено на первое воскресенье июля.

– Скажите, пожалуйста, можно ли понять, как это произошло?

– Следует полагать, что в первую очередь это случилось благодаря центральному персонажу этого культа. Сразу хочу внести ясность, что своим почетом этот праздник обязан вовсе не Хетагу, с именем которого он связан в народном календаре, а такому персонажу осетинской религиозно-мифологической традиции, как Уастырджи / Уасгерги, хорошо известному небесному покровителю мужчин, воинов и путников. Именно его следует считать ключевой фигурой этого праздника. Хетаг же, напротив, мыслится как исторический, то есть земной человек, в судьбе которого Уастырджи сыграл роль спасителя, когда сама его жизнь висела на волоске.

Следует иметь в виду, что Уастырджи мыслится как защитник обездоленных и невинно гонимых, противник тех, кто попирает социальную справедливость. Однако лишь этого обстоятельства недостаточно. Несмотря на свое особое почитание, места поклонения Уастырджи известны по всей Осетии. В нашем же случае удивительным образом совпали по месту и времени сразу несколько факторов самого различного свойства, будь то природно-географического, социально-исторического или религиозно-мифологического. При этом последний фактор следует считать ключевым, сводящим воедино все прочие и открывающим глубинный смысл культа, идущего из глубокой архаики.

– Нельзя ли рассказать об этом подробнее?

– Давайте попробуем. Вероятно, начать следует с места его проведения. А им является хорошо известная роща Хетага (Хетёджы къох). Это островок реликтового леса посреди раскинувшихся полей. При этом она имеет форму овала, близкую к правильному кругу, из-за которой ее еще называют Округлой рощей (Тымбыл къох). Она хорошо видна со стороны нынешней трассы. Полагаю, что любой, кто бывал в этой заветной роще, испытывал невольный трепет при виде огромных в обхвате деревьев, макушки которых подпирают небо, чувствовал их величие и погружался в окружающую вековую тишину и покой, нарушаемые лишь птичьим щебетом и шумом колыхаемой ветром листвы. Хорошо известно то почтительное отношение, которое в экологической системе горцев было связано с лесом, с деревьями. Так, например, в горах не принято было рубить лес без крайней нужды. Топили главным образом валежником или кизяком. Растущий на склоне лес не только препятствовал вымыванию плодородного слоя почвы во время летних дождей, но также служил защитным средством, уберегающим от схода снежных лавин. Поэтому для защиты одиноко растущих деревьев от нежелательной вырубки их нередко связывали с каким-либо культом. Таким образом, не остается сомнений в оправданности выбора рощи с религиозно-мифологической точки зрения, которая сама по себе представлялась неким природным чудом.

– Можно ли в данном случае полагать, что мы имеем дело с мифологическим образом древа жизни?

– Не совсем. Точнее было бы сказать, с мировым древом (arbor mundi), поскольку оно не имеет плодов. Роща Хетага, между прочим, также образована вовсе не плодовыми деревьями. Обычно в традиции мировое древо бывает отмечено ударом молнии.

– Кроме того, ведь известны многочисленные святилища, на сооружение которых также шел лес? Например, Реком, не так ли?

– Да, верно. Дерево было также и строительным материалом. В отличие от камня, оно считалось особо ценным. Однако в силу известных обстоятельств – и теперь я буду противоречить сам себе – роща Хетага предстает не только образом мирового древа, но также приобретает связь с древом жизни, со своего рода райским садом, поскольку она становится местом спасения Хетага от преследователей, местом его второго рождения. Достаточно вспомнить ставший ключевым для этого культа диалог. Согласно устным преданиям, когда, спасаясь от погони, Хетаг достигает Суадага, он слышит голос из леса: «Хетаг, в лес!». Однако до леса оказывается слишком далеко. Поэтому Хетаг отвечает: «Хетаг не в силах (добраться до леса), пусть лес (идет) к Хетагу!». Эти две фразы повторяются и в молитвословиях, произносимых во время праздника.

– Только ли это, нет ли также иных обстоятельств?

– Да, есть. В советское время, в годы гонений традиционного культа, рощу пытались «пустить под пилу», но специально отряженные для этой цели работники отказались исполнять распоряжение начальства. Так что вновь случилось чудо, и она была спасена. Кстати, была предпринята попытка дискредитации Хетага, которая шла в общем русле борьбы с пережитками прошлого, представляющая его в неприглядном виде. Однако, как показал В. С. Уарзиати в своей фундаментальной статье «Хетаг: факты и домыслы» (Избранные труды. Этнология, культурология, семиотика. Владикавказ, 2007, с. 342–359), предание о Хетаге имеет бытование также и в адыгской среде. В результате сопоставление сохранившихся версий может служить надежным средством верификации легенды о Хетаге, то есть проверки ее подлинности. В результате доброе имя Хетага не может ставиться под сомнение. В. С. Уарзиати считал, что предания о Хетаге могут быть по праву отнесены к так называемым этногоническим легендам.

– Тем самым он указал путь изучения событий, описываемых в предании?

– Применительно к осетинской версии преданий о Хетаге представляется возможным возводить их к скифской эпохе. В результате главным содержанием преданий о Хетаге становится не столько борьба братьев как таковых, сколько выбор между двумя моделями наследования царской власти: между майоратом и миноратом. Это различие было хорошо известно в этнологии и изучено таким корифеем науки, как Дж. Фрэзер. В осетиноведении его подробно рассматривает Ю. А. Дзиццойты (Родословное древо нартов. Предки трех нартовских родов // Историко-филологический архив, № 3, 2005, с. 4–29), обращаясь к фамильным преданиям, а также к материалу нартовского эпоса осетин. Минорат, то есть наследование власти отца младшим из братьев, обнаруживает себя в противостоянии сыновей Уархага, которых, кстати, по некоторым версиям сказаний, было не двое, а трое. Известно, что именно младший из близнецов, Ахсартаг, дал свое имя фамилии воинов – Ахсартаггата. Однако уже следующее поколение нартов, Урузмаг и Хамиц, оспаривают друг у друга право первородства, то есть выясняют, кто из них старше. В осетинском быту отмечают обе формы наследования. Известно, например, что довольно часто, когда большая семья разделялась, то младший из сыновей оставался в отчем доме, тогда как старшие уходили.

– Давайте вернемся теперь в рощу Хетага, как быть в этом случае?

– На удивление, история сохранила памятник, оказывающийся едва ли не буквальной визуальной иллюстрацией событий, передаваемых в предании о Хетаге. Речь идет о золотом гребне (начало IV в. до н. э), который происходит из скифского, расположенного на левом берегу Днепра захоронения (насыпи) Солоха. В двух усыпальницах, обнаруженных внутри кургана, были захоронены вождь, его слуга, пять коней и конюший. Возле головы царя и лежали бронзовый шлем и небольшой золотой гребень (12.3 х 10.2). Сцена, изображенная на этом гребне, может многое для нас прояснить. Разбирая ее композицию, известный культуролог В. А. Цагараев сделал важное для настоящей темы наблюдение, когда соотнес ее с тремя фазами солнца, как «разверстку циклического движения солнца по небосводу». Изображения львов на гребне он также связывал с солнцем (Искусство и время. Владикавказ, 2003, с. 145). Таким образом, мы имеем дело с солярным мифом.

– Почему это важно?

– Потому что Уастырджи, спасший Хетага, в осетинской традиции также является солярным героем. Обычными для него являются эпитеты и обращения, содержащие упоминания этого нетленного металла. Его называют либо «сыгъзёрин / золотым», либо «сыгъзёринбазыр / златокрылым», или говорят, обращаясь к нему с мольбой «сыгъзёрин тёбёгъты дын кувдзыстём / будем молить тебя (с подношениями) на золотых блюдах». Этим он продолжает образ скифского Таргитая, который непосредственно отсутствует на гребне, но незримо упомянут благодаря выбранному для его изготовления металлу. Вместе с тем, три героя композиции – три брата – могут быть ясно соотнесены с тремя суточными фазами солнца. Младший из братьев – солнце на восходе. Вспоминаем в этой связи эпическую историю рождения сыновей нарта Уархага, старший из которых появился на свет вместе с первым петушиным криком, тогда как младший вместе со вторым петушиным криком. Старший из братьев – солнце на закате, тогда как средний – полуденное солнце. Примечательно, что их гориты, то есть футляры для лука и стрел, пусты.

– Конь ведь тоже является воплощением дневного светила?

– Верно, и конь, и львы. Убитый конь – солнце на закате, перед тем как погрузиться в потусторонний мир. Пять львов – указывают на четыре стороны света и священный центр, относительно которого они ориентированы в пространстве.

– Не могу в этой связи не упомянуть дату осетинского праздника, весьма близкую к летнему солнцестоянию…

– Полагаю, что вы совершенно правы, эта привязка вряд ли может быть случайной, поскольку традиционный календарь весьма чувствителен к таким важным событиям годового цикла и просто по определению не может не принимать их в расчет. Отсюда же, вероятно, идет связь дня Хетага с последующим праздником в честь новорожденных мальчиков / къёхцгёнён/, отмечаемым неделю спустя, одним из главных атрибутов которого является, как известно, жеребенок. Мать новорожденного отправлялась за ним к своей родне и затем возвращалась с ним в дом мужа с чашей, полной других подарков новорожденному младенцу. Так интересующий нас сюжет обретает дополнительный женский аспект, без которого невозможно продолжение человеческого рода.

– Где же лес?

– В традиционной культуре волосы тождественны лесу. Знаменитый фольклорист

В. Н. Пропп, исследовавший волшебную сказку, трактовал гребень как один из чудесных предметов, используемых героем. Во время погони он бросает его позади себя, и на этом месте поднимается дремучий лес, спасая его от преследователей.

– Можно ли в данном случае ограничиться одной лишь мифологией?

– Вряд ли. Думаю, что исторический аспект преданий о Хетаге вполне очевиден. Без исторической составляющей культ не смог бы занять то место и играть ту роль, которые ему отведены. Его важнейшее достоинство заключается в том, что с исторической точки зрения он органично и непротиворечиво сводит вместе осетинскую традицию и мировые религии. Действительно даже ближайшие к нему селения относятся к двум различным мировым конфессиям. Жителей селений Суадаг, Кадгарон и Хаталдон принято считать последователями христианства. Тогда как жители селения Ногкау были приверженцами ислама, о чем красноречиво свидетельствует его исконное, историческое наименование – Пысылмонхъёу, то есть, буквально, Мусульманское селение. Это чрезвычайно важное обстоятельство, свидетельствующее об абсолютно гармоничном взаимодействии осетинской традиции с двумя важнейшими мировыми конфессиями, представленными в Осетии.

– Ведь и выходцы из упомянутых селений оставили заметный след в истории не только Осетии, но и всей страны…

– Верно. Выходцем из Кадгарона был православный генерал-лейтенант Д. К. Абациев, бывший в свое время личным ординарцем при генерале Скобелеве и прославившийся невероятной личной храбростью. Из селения Ногкау вышел известный деятель мусульманского движения России – Ахмед Цаликов, который 8 мая 1917 года стал членом оргкомитета Всероссийского съезда мусульман и выступил на нем с докладом…

– Давайте попробуем подвести главный итог нашего разговора.

– Давайте. Думаю, что нам удалось найти объяснение тому, почему и как этот культ из локального смог стать общеосетинским. Этот культ свел этническую и национальную культуру осетин, иначе говоря, показал гармоничное взаимодействие традиции с мировыми конфессиями, представленными в Осетии. С одной стороны, в его основе надежно распознается осетинский этнический миф, определяющий основы социально-исторического устройства осетинского общества и восходящий к скифской архаике, где господствовал минорат. Его сакрализация обусловлена связью с солярным героем, стоящим в центре культа. В этом его специ-фические особенности. С другой стороны, его отправление не стало препятствием для приобщения осетин к универсальным, общемировым религиям, почувствовать себя полноправными участниками всемирно-исторических процессов, сохранить связь с мировой историей. Поэтому он и смог стать общеосетинским, а приобщение к нему стало одним из способов поддержания исторической преемственности верховной власти, одним из средств обретения легитимизации главой нашей республики.

Желаю и всей вашей редакции, и читателям вашей газеты, чтобы златокрылый Уастырджи спасал нас всех от опасности и беды, подобно тому, как он сберег от гибели Хетага, превратив небольшую реликтовую рощу в общеосетинское святилище!

ХЕТÆДЖЫ УАСТЫРДЖИЙЫ КУВÆНДОН 

– Хуыцау, табу Дын уæд! 

– Хуыцау, хистæрæй, кæстæрæй, сылгоймагæй, нæлгоймагæй Дыл нæхи фæдзæхсæм æмæ нын ахъазгæнæг у. 

– Хуыцау, зæххыл цыдæриддæр цæуы – цинæй дæр, зианæй дæр – иууылдæр Дæуæй аразгæ сты, æмæ Дæм фылдæр æртыгай чъиритæй куыд кувæм, уыцы хорзæх ракæн ирон адæмæн. 

Цины уа, зианы уа – фыццаджыдæр ссарынц Стыр Хуыцауы ном. Чындзæхсæвы, чызгæрвысты, кæхцгæнæны – хæдзары æртæ чъирийы ис, цины фынг у, уæд Хуыцауы номыссарды фæстæ дыккаг гаджидау рауадзынц Уастырджийы тыххæй. Aхæм стыр бынат ахсы Уастырджи ирон адæймаджы зæрдæйы, йæ хъуыдыты, йæ царды. Ирон адæймаг Уастырджийыл йæхи фæдзæхсы кæддæриддæр æмæ кæмдæриддæр. 

Хуыцаумæ бардуæгтæй æппæты хæстæгдæр у Уастырджи, бады йæ рахиз фарс. 

Уастырджи у лæгты дзуар, нæлгоймæгты бардуаг бæлццæтты фæндарастгæнæг, лæппуйæ лæггæнæг, мæгуырæн æххуысгæнæг, хæстонты уæлахизгæнæг. Ирон адæм цæрæнбонты фæндаггон уыдысты æмæ йыл фæдзæхстой сæхи, сæ кæстæрты, фæдзæхстой йыл сæ ноггуырдты, се ‘фсæддонты. Адæм сæ зæрдиагдæр фæндтæ, сæ зæрдиагдæр бæллицтæ бæттынц Уастырджиимæ. Уый сын у рæстдзинад хæссæг, амонд хæссæг, фарн хæссæг. Ирон сылгоймæгтæ дзы уæлæрвтæм дæр кæнынц æфсæрмы. Йæ ном ын дзурынц нымдгæнгæ: «Лæгты дзуар». Нæлгоймæгтæ та йæм сидынц йæ нæртон нæмттæй: «Тæхгæнæргæ Уастырджи», «Сызгъæрин Уастырджи», «Бæрзондылбадæг Уастырджи», «Цæхæрцæст Уастырджи», «Хъæбатыр Уастырджи»… 

Лæгты дзуар хайджын у адæймаджы хуыздæр, рæсугъддæр миниуджытæй, æмæ кæд уæларвон у, уæддæр бирæтæм фæкæсы зæххон адæймаджы хуызæн. 

Уастырджи у ирон адæмы фыдбылызæй хъахъхъæнæг дзуар. Æргом цыд нартæм. Суанг зæдтæ æмæ дауджытимæ куы схæцыдысты, Хуыцаумæ хæстмæ куы фæсидтысты, уæддæр Уастырджи уыди сæ фарс… Уæларвон куырд Куырдалæгонæн йæхи номыл саразын кодта болат фæттæ æмæ сæ Нартæн радта. Уастырджи ирон адæмы рагон фыдæлтæ, нартæй абоны онг цины дæр æмæ зыны дæр семæ æмдзу кæны, ауды сыл. Æмæ йын уыдон дæр мысынц йæ ном, кувынц æм, табу йын кæнынц. Ирыстоны ахæм ком, ахæм хъæу нæ разындзæн, Уастырджийы номыл кувæндон кæм нæй. Цал æмæ йыл цал зарæджы скодтой ирон адæм! 

… 

Цæй, хохы Уастырджийы хорзах, хохы Уастырджи! 

Цæй, кувæг адамы куывдтытæ дзæбæхæй æрцæуой, Уастырджи! 

Цæй, арфæ ракæн дæ кувæг адæмæн, хохы Уастырджи! 

Ракæс-ма, уæлæ бæрзондæй ныллæгмæ арфæтæ ракæнай. 

Гъе, гъей, хъæбæр хохы Уастырджи, табу, дæ хорзæх нæ уа, гъей! 

… 

Гъей, дæ кувæг адæм дæумæ куы кувынц, 

Гъей, ракæс æмæ сын арфæтæ ракæн! 

Табу дæхицæн, Бæрзонд Уастырджи! 

Кувæг адæмы куывдтытæ дæм дзæбæх фæкæсæнт. 

… 

Уæ, хъæбæр хохы Уастырджи, мах дæ ныфсæй куы цæрæм. 

Нæ буц нывондтæ дын барст фæуæнт! 

Мах дæ ныфсæй кувæг куы стæм хохы дæр æмæ быдыры дæр. 

Нæ фæндаггон дæр де уазæг, Уастырджи, æмæ нæ бынатон дæр. 

… 

Хетæджы кувæндон… Хетæджы къох… Тымбыл хъæды дзуар… Хетæджы Уастырджи…Фæстаг азты Хетæджы кувæндон, Хетæджы Уастырджи сси æппæт ирон адæмы кувæндон, æппæт ирон адæмы дзуар, æппæт ирон адæм сæ зæрдæйы зæрдиагдæр ныхас кæм фæзæгъынц, ахæм бынат. Хетæджы кувæн бонтæ систы нæ адæмы уарзондæр, æхсызгондæр, зæрдæйæн адджындæр бонтæ. 

Хетæджы Уастырджи ирон адæмæн у æргом дзуар, æргом сын чи ахъаз кæны, æргом сын сæ фыдбылызтæ чи сафы, кæддæр Хетæгæн Уастырджи йæ зыны сахат цы æххуыс бакодта, ахæм æххуыс сын чи кæны сæ зыны сахат. Адæм хуымæтæджы нæ фæзæгъынц: «Уастырджи Хетæгæн цы æххуыс бакодта, уыцы æххуыс дын бакæнæд». 

Хетæджы къохы равзæрды тыххæй бирæ таурæгътæ баззад. Се ‘ппæты дæр ис Къостайы рагфыдæл Хетæджы кой. Иры разагъды поэт фыста: 

… 

Преданье я черпал из тысячей уст, 

А памятник цел и поныне: 

Священная роща иль Хетагов куст 

Стоит в Куртатинской долине. 

… 

Еще не касался ни разу топор 

Его долговечных питомцев, 

В нем странник чужой потупляет свой взор, 

Послушный обычаю горцев. 

… 

Раджы заман Кæсæджы цардис зæронд æлдар Инал. Уыдис ын æртæ фырты: Биаслан, Тасолтан æмæ Хетæг. Кæстæр æфсымæр Хетæг райста чырыстон дин. Æфсымæртæ уый куы базыдтой, уæд æм фæхæрам сты æмæ йæ амарынвæнд скодтой. Хетæгæн æндæр гæнæн нал уыд, æмæ йæ райгуырæн бæстæйæ ралыгъд. Æфсымæртæ хъуыддаг куы базыдтой, уæд йæ фæдыл фæфæдис сты. Манæ йæ ныр баййафдзысты, зæгъгæ, афтæ Хетæг айхъуыста цыдæр уæларвон хъæлæс «Хетæг – хъæдмæ!» Фæлæ лæппуйæн йæ сæр бафснайыны амал нал уыдис æмæ йæ фæдзæхсæгмæ адзырдтæ «Хетæг хъæдмæ – нал! Хъæд – Хетæгмæ!» Уыйадыл Уæлладжыры комы фахсæй хъæды къох сыстади æмæ хохрæбын тъæпæны, Хетæг кæм уыди, уым æрæнцад. Афтæ Уастырджи фервæзын кодта Хетæджы. 

Уый фæстæ лæппу бафтыд Зæрæмæджыхъæуккаг бонджын Бигъуыламæ. Бигъуыла йын радта йæ чызджы æмæ цæрæнбынат, Нары хъæу кæм ис, уым. 

Ацы зæхх Хетæг йæхæдæг равзæрста, байтыдта дзы хоры мыггаг. Фæззæджы хор тугыл куы аскъуыди, уæд йæ цæрæнбынат йæ зæрдæмæ фæцыд æмæ уым æрбынатон… 

«Сусæны мæйы хурмæ зæхх дзæгæрæг куы фæкæны, быдырдзаутæн сæ хидæй хуылыдз хæдæттæ сæ фæсонтыл куы баныхæсынц, уæд Хетæджы къохмæ бафтын дзæнæты къæсæрæй бахизынæй уæлдай нæ вæййы, – æнусон тулдзытæ, тæрсытæ, фатхъæдтæ, кæрзытæ сæ пæлæхсар бæзсыф къалиутæ кæрæдзиуыл сбыдтой, арвы цъæх ма дæм зыны се хсæнты тæрхъусдзармыйас гæмттæй», – фыссы позт Хъодзаты Æхсар. 

Æрдзы æвæджиауы бынат… Æнусон,пæлæхсар бæлæстæн сæ сæртæ арвы цъæхыл æмбæлынц, цыма нæртон тымбыл симдæй симынц, афтæ кæрæдзийы цæнгтыл æрхæцыдысты. Хетæджы кувæндон дæ ныййарæг мадау йæ фæлмæн хъæбысы æрбакæндзæн. Удæнцой, алæмæты æхсызгон уæлдæф уæнгты хъары. Зæгъ ам дæ зæрдæйы зæгъинæгтæ, ссыгъдæг кæн дæ уд. Хетæджы Уастырджийыл бафæдзæхс дæхи, дæ кæстæрты, дæ бæлццæтты. Æрмæст мацы рахæсс, нæ дын æй ныббардзæн. Абон куы нæ уа, уæддæр дæ райсом йæ азар басудздзæн. 

1843 азы академик А.М. Шегрен фыстæ «Если кому случится убитъ в этом лесу зверя, тот должен тотчас собратъ туда всех жителей своего аула и там же на месте, всем обществом зверя того скушатъ, если он съедобный, в противном случае броситъ его, одним словом, выноситъ из лесу ничего не позволяется под опасением смерти и слепоты». 

Фæлæ йæ къухтæ кæмæн нæ фæлæууынц, ахæмтæ дæр разыны, æмæ сæ уæд басудзы Хетæджы кувæндоны азар, уæд сæ ирон адæмы æргом дзуар – Хетæджы Уастырджи æргом бафхæры. 

Зæгъынц, дыууæ æгæнон хъал лæппуйы Хетæджы къохæй радавтой æхцæ Сæ иу, дам, фæмард. Иннæйы æндзыг низ æрцахста, ныкъкъæдзтæ, нымпылдтытæ, рæсугъд æмæ фыдынд, хорз æмæ æвзæр нал æмбæрста, афтæмæй хъизæмаргæнгæ худинаджы цардæй зæронды бонтæм фæцард. 

Зæгъынц, Узбекистанæй дзæуджыхъæуккаг ирæттæм уазæгуаты ссыд сæ хæстæг йæ дыууадæсаздзыд лæппуимæ. Ацыдысты Хетæджы кувæндонмæ. Иу бæласы саггомыл – кæсæнцæстытæ æвæрд. Æвæццæгæн, кæмæйдæр уым байрох сты, йе та сæ, чи зоны, мысайнагæн ныууагътæ Уазæг лæппу, кувæндоны бынатæй исты рахæссын не мбæлы, уый нæ зыдта æмæ кæсæнцæстытæ йæ дзыппы авæрдтæ Дыккаг бон йæ цæстытæ риссын райдыдтой, ссырх сты, хорз нал уыдтæ Фæгуырысхо сты фысымтæ æмæ йæ рафæрс-бафæрс кæнынц. Фæстагмæ рабæрæг: кувæндонæй рахаста кæсæнцæстытæ. Хетæджы Уастырджи, ирон адæмы æргом дзуар суанг æвзонг лæппуйæн дæр нæ ныббарста йæ рæдыд. Лæппу, йæ мад æмæ сæ фысымтæ фæстæмæ æрцыдысты кувæндонмæ, æрхастой кæсæнцæстытæ, хатыртæ фæкуырдтой Хетæджы Уастырджийæ. 

Зæгъынц, Æрыдойнаг ахуыргæнæг Хетæджы къохæй рахаста иу къалиу. Барæй, кæддæра, цытæ дзурынц, уыдон æцæг сты æви нæ, уый сбæрæг кæныны охыл. Цалдæр боны фæстæ ахуыргæнæгæн йæ бæрзæй ныкъкъæдз, аджих-иу, кæдæмдæр-иу нымдзаст. Æмæ уæд йæ бинонтæ кувинæгтимæ ссыдысты Хетæджы Уастырджимæ, хатыртæ дзы фæкуырдтой, фæкуывтой йæм, фæтабу йæм кодтой, æмæ ахуыргæнæг фæдзæбæх, йæ фыццаджы хуыз райста. 

Зæгъынц, иу аз лæгтæ кусæрттаг фæцæйкодтой дзуары бынмæ. Уалынмæ их ныккалдта, фæлæ уыцы ихы гагатæй иу дæр адоныл нæ сæмбæлд, сæ алыварс та гæр-гæрæй хаудысты. Бынатмæ куы бахæццæ сты, уæд ихуард дзыхълæуд ныккодта. 

Зæгъынц, равзæрстой Дзуары лæг. Уый цæмæйдæр фæрæдыд. Иу бон тынг уарын æрбацыд, æмæ дзуары лæджы цæхæрадоны ницыуал аззад, уарын æй ныххоста, афтæмæй сæ алыварс цæхæрадæттæй æппындæр хъыгдард никæцы æрцыд. Уымæй уæлдай ма йæ кæстæр чызгæн йе ‘фсæр фæзылын. Чызджы алы дохтыртæн уынын кодтой, фæлæ уыдонæн сæ бон нæ уыд йе сдзæбæх кæнын. Фæстагмæ сын загътой, дæсныйæн æй фенын кæнут, зæгъгæ. Дæсны сын куыд бацамыдта, афтæ кусарт акодтой æмæ хатыр ракуырдтой дзуарæй. Чызгæн йе ‘фсæр йæ бынаты сбадт, абон дзæбæх у, цæры Беслæны. 

Зæгъынц, Алагирæй лæппутæ Къохы бынмæ æрбацыдысты, æмæ сæ иу фæрæдыд: мысайнæгтæм февнæлдтæ Фæстæмæ цæугæйæ, Бирæгъзæнгмæ куыд бахæццæ сты, афтæ, мысайнæгтæм чи февнæлдта, уыцы лæппуйæн йæ дзых фæзылын. Лæппу хæдзармæ куы бацыдис, уæд бинонтæ фæфæдис сты æмæ йæ иу зонынджын усмæ бакодтой. Лæппу усæн радзырдта хабар. Æмæ сын уый бацамыдта, цæмæй фыс балхæной æмæ кувæндоны бынмæ хатыр курæг ацæуой. Бинонтæ афтæ куы бакодтой, уæд лæппуйы дзых фæстæмæ йæ бынаты сбадт. 

Зæгъынц, Алагирæй Дзæуджыхъæумæ хастой чындз. Хæдтулгæтæй иу фæразæй æмæ се мбæлттæм банхъæлмæ кæсыны тыххæй Хетæджы кувæндонмæ хæстæг æрурæдтæ Уыцы рæстæг хъæдæй стахт цæхæркалгæ бæх цæхæркалгæ барæгимæ æмæ æрбадт Хетæджы кувæндоны. Чындзхæсджытæй цасдæр ничи ницы дзырдта, дурдзæфтау фесты, стæй сæ иу загъта: 

«Æз федтон бæх, цæхæр калдта, барæг дæр афтæ…» 

«Æмæ сæ æз дæр куы федтон.» 

«Æз дæр…» 

Цы уыди уый? Æмхуызонæй сæ цæстытыл исты ауад, æви ирон адæмы æргом дзуар Хетæджы Уастырджи йæ кувæн бынатмæ тахт? … 

Хетæджы кувæн бонтæ вæййынц сæрды, июлы дыккаг къуырийы. Хетæджы кувæндонмæ фыццаг æрмæстдæр нæлгоймæгтæ цыдысты. Алы хъæуæн дæр йæхи кувæн бæлас, йæхи сæрмагонд бынат уыди. Цыдысты бæхуæрдæтты, бричкæты, саргъыбæхтыл, фистæгæй. Бирæтæ-иу æхсæвы кувæндоны баззадысты. Ирыстоны дзырддзæугæдæр лæгтæ, удсыгъдæг дзуары лæгтæ куывтой Хетæджы Уастырджимæ, фæсивæд кафыдысты, зæлланг кодта ирон зарæг, арвмæ хъуысыдысты хъуытазмыр фæндыры уæздан зæлтæ, дардыл нæрыд къæрццæмдзæгъд. Фæсивæд хæцыдысты хъæбысæй, бæхтыл хъазыдысты, дугъ уагътой. 

Фыдыбæстæйы Стыр хæсты рæстæг Хетæджы кувæндонмæ цæуын райдыдтой сылгоймæгтæ дæр, кæд сын уырдæм цæуын не ‘мбæлд, уæддæр. Стæй канд уырдæм нæ – Уастырджийы кувæндонмæ никуы цыдысты, йæ ном дæр ын нæ дзырдтой. Иæ кувинæгтæ, йæ мысайнаг-иу нæлгоймаг, лæппу ахæссæг кæмæн нæ уыд, уый-иу сæ йæхæдæг ахаста æмæ-иу сæ дзуары лæгмæ барвыста, цæмæй йын сæ скуывтаид. 

Фыдыбæстæйы Стыр хæсты рæстæг, уыцы лæгæвзарæн бонты ирон сылгоймæгтæ ахызтысты фыдæлтыккон рагон æгъдауы сæрты. Ирыстоны нæлгоймæгтæ хистæрæй, кæстæрæй аивылдысты тохы цæхæрмæ. Стæм хæдзарæй фæстæмæ скувæг нæлгоймаг нал баззад. Æмæ ирон ныййарджытæ, саударæг сидзæргæс устытæ, амондагур чызджытæ сæ фыдæлты, сæ цардæмбæлтты, сæ фидæны къæйтты фæдзæхстой Лæгты дзуарыл, цæмæй сæ Тымбыл хъæды дзуар йæ рахиз базыры бын бакæна, цæмæй сæ хæдзæрттыл æнæфыдбылызæй сæмбæлой, Ирыстонмæ уæлахизимæ æрыздæхой. 

Абон дæр Хетæджы Уастырджимæ ирон адæм кувынц хистæрæй, кæстæрæй, нæлгоймагæй, сылгоймагæй. Кувæг лæг, дзырдæн, фæзæгъы афтæ: 

… 

– Æмбал кæмæн ний, Уыцы Иунæг Кадджын Хуыцау, табу Дæхицæн! Æппæт дуне Рафæлдисæг Дæ æмы нæ Де сконд зæдты хорзæх дæр, Дæхи хорзæх дæр уæд! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Хетæджы Уастырджи, табу дæхицæн! Ирыстоны зæххыл цæрæг дзыллæтæм Хуыцауæй минæвар дæ æмæ ныл рæстырдæм куыд аудай, ахæм амонд нæ уæд! Дæ рухс кувæндонмæ Иры алы къуымтæй цы дзаджджын хуынтæ цæуы, уыдон дын барст уæнт! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Хетæджы Уастырджи, табу дæхицæн! Тыхы рæстæг у æмæ дæ курæм: Æрæфы дон, Урсдон, Æрыдон, Фиййагдон, Джызæлдон сæхи Терчы донимæ куыд æхсызгонæй бабастой, афтæ дæ кувæг ирон адæмы зонд æмæ хъарутæ куыд баиу уой, ахæм арфæ нын ракæн! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Хетæджы цæхæрцæст Уастырджи, ахæм хорздзинад нын ракæн, æмæ Ирыстонæн йæ хуссары хъоппæг дидинæг цæгаты уардиимæ кæрæдзийыл куыд сыздыхсой! Нæ ирон туг, нæ кад, не ‘гъдау (см. Æгъдау), нæ мадæлон рæсугъд æвзаг куыд нæ фесафæм, хъахъхъæнын æй куыд бафæразæм, уыцы хорзæх дæ курæм! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Хетæджы рухс Уастырджи, табу дæхицæн! Абон æфхæрд Ирыстоны бæркад йæ гаччы нал и, цард фæцудыдта, фæлæ та йæ бынаты куыд сбада, нæ зæдтæ, нæ дауджытæн та гал-нывæндтæ куыд кæнæм, уыцы хорз амонд нын Мыкалгабырæй ракур! Нæ буц кæстæртæ рын, сонæй хызт куыд уой, уыцы хорз арфæ та сын рухс Алардыйæ ракур! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Ныхасы бæрзондыл бадæг Уистырджи, табу дæхицæн! Нæ ныхасы фарн куыд уа æмæ ацы змæст дуджы, Ирыстоны алыварс цы сыхаг адæмтæ цæры, уыдонимæ цæхх æмæ кæрдзын адджынæн куыд хæрæм, не хсæны хидыл цъæх хъуына куыннæ схæца, кæрæдзийæн бонхорз зæгъынхъом куыд уæм, ахæм арфæ дæр дæ курæм! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Æфсæддон Уастырджи, дæумæ дæр кувæм! Нæ гыццыл Ирыстон дзуарджын бæстæ у, æмæ нын æй фыдгулы зынгæй бахъахъхъæн! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Хетæджы Уастырджи, табу дæхицæн! Зæдты уынаффæдоны фæбадыс æмæ, цы амондджын тæрхæттæ рахæссут, уыдонæй нæ гыццыл Ирыстонæн дзаджджын хай бакæн! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Чесаны Уастырджи, табу дæхицæн! Ирыстоны къæсæры бардуаг дæ, æмæ ацы тыхст дуджы фыдгулты фæндиаг куыннæ фæуæм, ахæм арфæ нын ракæ! Нæ сызгъæрин къæсæрыл саутуг, фыдзæрдæ лæг макуы ‘рбахизæд! Мидæмæ цæуæг-иу нæм амонды къах æрбавæрæд, æддæрдæм ыл чи хиза, уый та фæндараст куыд кæна, йæ бынатыл сæрæгасæй куыд æмбæла, уыцы хорз арфæ дæ курæм! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Фæндагсар Уастырджи, табу дæхицæн! Нæ гыццыл Ирыстоны фæндæгтæ æнæфыдбылыз, æнæмаст куыд уой, хæстон машинæйы цалх сыл куыннæ тула, ахæм арфæ дæ курæм! Нæ бæлццæттæ, нæ уазджытæ сыл зæрдæрухсæй хæрдгæбыдтæ куыд нывæндой, ахæм арфæ нын ракæ! 

– Оммен, Хуьщау! 

– Уæ, Хетæджы рагон Уастырджи, зонгуытыл лæугæйæ дæм худаистæй табу кæнæм, курæм дæ: Мады Майрæмы хорзæх Иры зæххыл байтау! Фыдæлты хорз амондæй нæ æнæхай ма фæкæ! Дæ амменгæнджытæ тархъæды бæлæстау фылдæрæй фылдæр куыд кæной æмæ Ирыстоны кад Уазайы цытджын цъуппæй. бæрзонддæр куыд сисой, ахæм амонд сын ратт! 

– Оммен, Хуьщау! 

– Уæ, арвы кæрæтты бон æртæ зылды чи кæны, нæ фыдæлты уыцы цæхæрцæст Уастырджи, табу дæхицæн! Ирыстоны алы къуыппыл, алы рындзыл дæ рухс кувæндæттæ сты æмæ, сæ алыварс чи цæры, уыдон цардæфсæст æмæ хурæфсис куыд уой, ахæм арфæ нын ракæн! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Гъæйтт, Хетæджы Уастырджи, бæрзондæй ныллæгмæ нæм рафæлгæс! Кæд искуы искæйы кувинæгтæ адджынæн айстай, уæд мах куывд дæр уый æмбал фæкæ! Иры зæххыл цæрæг дзыллæтæ стырæй, чысылæй де уазæг, дæ фæдзæхст! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Цæй, æмæ афтæ цы зæд загъта, мæ ном ссаргæйæ æз хуыздæр ахъаз, хуыздæр арфæтæ ракодтаин, зæгъгæ, уымæн дæр не ‘ртæ чъирийы барст уæнт! 

– Оммен, Хуьщау! 

… 

1980-90 азтæй фæстæмæ Хетæджы Уастырджийы бæрæгбон ссис æппæтадæмон. Кувæндонмæ республикæйы алы горæттæ æмæ хъæутæй æрцæуынц дæсгай æмæ дæсгай мин адæймæгтæ. Сæхи, сæ бинонты, сæ къабæзты бафæдзæхсынц Хетæджы Уастырджийыл, фæкувынц, фæзарынц, фæкафынц, кæрæдзийæн фæзæгъынц сæ зæрдæбын дзуринæгтæ. Хетæджы дзуары кувæндон, Хетæджы Уастырджийы бонтæ систы адæмы иугæнæн бонтæ, нациты кæрæдзиуыл бæттæг бонтæ. 

Священная роща Хетага 

– Хуыцау, табу Тебе! 

– Хуыцау, мы все, и стар и млад, и мужчины и женщины, доверяем тебе свои судьбы – прими их под Свое покровительство. 

– Хуыцау, все, что случается с нами – и радости и горести – все происходит с Твоего ведома. Яви нам Свою милость – сделай так, чтобы мы всегда возносили молитву Тебе с тремя пирогами! 

На любом торжестве: на свадьбе, на кувде (даже за поминальным столом) осетины первый тост произносят за Стыр Хуыцауа. Второй тост произносят за Уастырджи – самого главного персонажа в пантеоне осетинских божеств. В религии осетин он представляется покровителем мужчин, путников, защитником слабых и обиженных, бичом воров, клятвопреступников, убийц, имя его окружено ореолом обожания и почета. Мужчины обращаются к нему не иначе как «Золотокрылый Уастырджи», «Громоподобный Уастырджи», «Искроглазый Уастырджи» и т.д. Женщины же, поскольку Уастырджи является мужским божеством, не смеют обращаться к нему по имени и называют «Лагты дзуар» – покровитель мужчин. 

Это божество настолько популярно среди осетин, что его наделили лучшими человеческими качествами. Когда Нарты восстали против Бога, Уастырджи открыто стал на их защиту. Заказав небесному кузнецу Курдалагону стальные стрелы, он раздал их нартам… И вот с тех самых пор и по сей день – и в радости и в горе – он покровительствует осетинам. И они, конечно, ценят это. В Осетии нет ни одного села, ни одного ущелья, где бы не было святилища в честь Уастырджи. А сколько песен сложил о нем народ! 

… 

Да снизойдет на нас милость твоя, горный Уастырджи! 

Да исполнятся желания молящихся тебе, Уастырджи! 

Яви свою милость поклоняюшимся тебе, горный Уаопырджи, 

Взгляни на них с высот в низины и благослови! 

… 

Ой, верующие в тебя – тебе молятся, 

Взгляни на них и благослови их! 

Табу тебе, великий Уастырджи! 

Прими моленья верующих в тебя. 

… 

О, могучей горы Уастырджи, вера в тебя нам жить помогает. 

Да будут угодны тебе наши пожертвования! 

Мы с надеждой молимся тебе и в горах и на равнине, 

Так осени же своей благодатью наших путников и домачадиев. 

… 

Святилище Хетага… В последнее время оно стало местом паломничества для всей Осетии. Сюда приходят женщины и мужчины, пожилые люди и молодежь, каждый со своими бедами и радостями, со своими надеждами. Не будет преувеличением сказать, что дни чествования Хетага стали священными для жителей Осетии. 

О происхождении рощи Хетага сохранилось много легенд, в которых фигурирует предок великого Коста. Вот как об этом писал сам поэт: 

… 

Преданье я черпал из тысячей уст, 

А памятник цел и поныне: 

Священная роща иль Xemaгoв куст 

Стоит в Куртатинской долине. 

… 

Еще не касался ни разу топор 

Его долговечных питомцев. 

В нем странник чужой погпупляет свой взор, 

Послушный обычаю горцев. 

… 

В давние времена в Кабарде жил старый алдар Инал. Было у него три сынæ Биаслан, Тасолтан и Хетаг. Когда старшие братья узнали, что Хетаг принял христианскую веру, они вознамерились убить его. Хетаг вынужден был бежать из родных мест. Братья пустились за ним в погоню. Силы Хетага были уже на исходе, когда он услышал голос с небес: «Хетаг, к лесу!» Обессиленный, он успел крикнуть: «Хетаг в лес не поспеет, пусть лес поспеет к Хетагу!» И в ту же минуту со склона Алагирского ущелья поднялась густая роща и опустилась вокруг него… 

«Когда июньское солнце сжигает землю, а мокрые от пота рубашки земледельцев прилипают к телу, – оказаться в роще Хетага – значит переступить порог рая. Кроны столетних дубов, чинар, грабов и ясеней так переплелись, что небо в просветах между ними кажется в заячью шкурку», – писал поэт Ахсар Кодзати. 

Роща Хетага – заповедный уголок природы. Кажется, что устремленные в небо деревья плывут в величавом симде. Попав под их сень, человеку легче дышится. Здесь можно высказать свои самые сокровенные желания, очистить душу, вверить покровительству Уастырджи Хетага своих младших, себя, находящихся в дороге и больных… Но упаси Бог унести отсюда хотя бы листочек… 

В 1843 году академик А.М. Шегрен писал: «Если случится кому убить в этом лесу зверя, тот должен тотчас собрать туда всех жителей своего аула и там же на месте, всем обществом зверя того скушать, если он съедобный, в противном случае бросить его, одним словом, выносить из лесу ничего не полагается под страхом смерти и слепоты». 

Конечно, среди тех, кто приходит в святую рощу, встречаются и нечистые на руку люди. Но возмездие Уастырджи Хетага настигает их. 

Рассказывают, что двое легкомысленных юношей украли деньги из святилища Хетага. Один из них вскоре умер, второго постигла какая-то неведомая болезнь: руки и ноги у него скрючились, онемели, он потерял рассудок. Так, опозоренный и отверженный, он и жил до глубокой старости. 

Говорят, из Узбекистана во Владикавказ приехала молодая женщина со своим двенадцатилетним сыном. Встречу решили отметить в роще Хетага. Никто не заметил, как мальчик снял с дерева оставленные кем-то очки. На второй день у него покраснели глаза, он стал плохо видеть. Обеспокоенные родственники стали расспрашивать мальчика и выяснили истину. Уастырджи Хетага, открыто являющийся и помогающий своему народу, даже ребенку не простил ошибку. Родственники ребенка с тремя пирогами вновь поехали в рощу Хетага вымаливать у него прощение. 

Рассказывают, учитель из Ардона сломал и унес ветку, чтобы проверить, правда ли то, что рассказывают. Через несколько дней у него свело шею, он стал забываться. Родные с кувинагом пошли в рощу, долго вымаливали прощение, и только после этого горе-экспериментатор пришел в себя. 

Говорят, несколько лет назад группа молодых людей везла в святую рощу кусарттаг. Вдруг неожиданно пошел град, но самое странное заключалось в том, что ни одна градинка не упала на молодых людей. Как только они вошли в рощу, град прекратился. 

Рассказывают, в одном селе выбрали Дзуары лæг. Так случилось, что он совершил какой-то грех. И вот однажды во время сильной грозы посевы на его участке были полностью уничтожены, тогда как соседские огороды не пострадали совсем. Вдобавок ко всему его младшей дочери перекосило рот. Родители обошли всех врачей, но никто не смог помочь девочке. И тогда кто-то надоумил их обратиться к знахарке, которая посоветовала им заколоть жертвенное животное и испросить прощения у Уастырджи Хетага. Девочка выздоровела и сейчас благополучно проживает в г. Беслане. 

Говорят, из Алагира во Владикавказ везли невесту. Одна машина из свадебного кортежа обогнала другие и остановилась недалеко от рощи Хетага, чтобы подождать остальных. В это время из леса на сверкающем коне поднялся всадник и опустился прямо в святой роще. Люди, сидящие в машине, онемели от удивления. Наконец, один из них произнес: 

«Я видел всадника на лошади. От них исходило сияние…» 

«И я видел…» 

«И я…» 

Что это было? Коллективная галлюцинация? Нет, конечно. Это Уастырджи Хетага, открыто являющийся осетинскому народу, летел в свое святилище… 

Дни почитания святого Хетага начинаются со второй недели июля. Это, как мы уже говорили, самый популярный у осетин праздник. Раньше в святую рощу приходили только мужчины. У каждого села было свое место, свое дерево, которому они поклонялись. Добирались до рощи Хетага кто как мог: кто на бричке, кто пешим ходом. Многие оставались на ночь. Самые почитаемые старики в Осетии избирались жрецами и молились Святому Хетагу. Накрывались богатые столы. В небо возносилась праздничная песня, молодежь устраивала танцы под гармонику, скачки. 

В годы Великой Отечественной войны, преступив обычаи, в рощу стали ходить и женщины. Мужчины – и стар и млад – ушли на фронт. В редких домах остались немощные старики и маленькие дети. Поэтому осетинские матери, вдовы, носящие траур по сыновьям и братьям, девушки, ожидающие любимых, вынуждены были сами идти в святую рощу, чтобы Святой Хетаг взял под свое покровительство тех, кого они ждут с поля брани. По сей день к Святому Хетагу ходят старики и молодежь, мужчины и женщины, и каждый из них возлагает на него определенные надежды, доверяет свою боль и радость. Жрец произносит ритуальную молитву: 

… 

– О Всевышний, равных которому нет, табу Тебе! Ты являешься творцом Вселенной, так пошли нам Свою благодать и благодать Своих дзуаров! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Уастырджи Хетага, табу тебе! Ты – посланник Бога на земле, так даруй нам такое счастье, чтобы все наши начинания добром оканчивались! Да будут угодны тебе наши кувинагта, приносимые в твои святилища со всех концов Осетии! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Уастырджи Хетага, табу тебе! В это трудное время мы молим тебя: даруй нам такое счастье, чтобы силы и разум поклоняющегося тебе осетинского народа слились, как слились воды Ирафа, Урсдона, Ардона, Фиагдона и Гизельдона с водами Терека! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Искроглазый Уастырджи Хетага, ниспошли нам такую милость, чтобы жаркий цветок юга обвился вокруг дышащей прохладой северной розы! Чтобы никогда не исчезли с лица земли наш язык и наш Æгъдау. 

– Оммен, Хуыцау! 

– Лучезарный Уастырджи Хетага, табу тебе. Трудные времена не обошли нашу маленькую Осетию, баркад в ее закромах стал меньше, так испроси же у Мыкалгабырта милости, чтобы он одарил нас изобилием! Попроси светлейшего Аларды взять под свое покровительство наших детей и оберегать их от болезней и мора! 

– Оммен, Хуыцау! 

– О Уастырджи Ныхаса, табу тебе! Ниспошли нам такую благодать, чтобы в наших словах фарн был, чтобы мы всегда хлебом-солью встречали своих соседей, чтобы мост, связывающий нас, никогда не зарастал травой! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Уастырджи Хетага, табу тебе! Ты держишь совет вместе с дзуарами, так не обдели же своей мудростью нашу Осетию! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Уастырджи Чесана, табу тебе! Ты покровительствуешь порогам Осетии, так защити ее от врагов! Пусть переступающие их несут с собой фарн, а покидающие обретут счастливую дорогу! 

– Оммен, Хуыцау! 

– О Фандагсар Уастырджи! Даруй нам такую милость, чтобы дорог Осетии не касались колеса военных машин! Пусть по ним, счастливые и радостные, ездят наши младшие и гости! 

– Оммен, Хуыцау! 

– О древний Уастырджи Хетага, коленопреклоненные, мы молим тебя: ниспошли на землю Ира милость Мады Майрам! Не обдели нас Фарном наших предков! Пусть тех, кто говорит тебе «оммен» (молодежи) становится все больше и больше, как деревьев в темном лесу! Даруй им такую благодать, чтобы они подняли честь и славу Осетии выше священной горы Уаза! 

– Оммен, Хуыцау! 

– О искроглазый Уастырджи предков, три раза в день облетающий землю на своем золотокрылом коне, табу тебе! В Осетии на каждом бугре, на каждом холме твои святилища, так пусть те, что живут вокруг них, будут жизнерадостны и счастливы! 

– Оммен, Хуыцау! 

– О Уастырджи Хетага, взгляни на нас с высот в низины! Если чьи-то кувинагта были тебе угодны, прими наши с тем же чувсгпвом! Пусть жителей Осетии – и старых и малых – осенит твоя благодать! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Пусть на нас снизойдет милость того святого, который сказал, что помог бы лучше, если б его вспомнили! Да будут угодны ему наши три nupoгa! 

– Оммен, Хуыцау! 

– Уастырджи Хетага, открыто являющийся людям, да осенит народы Осетии твоя благодать, укрой их своим золотым крылом и направь на праведный путь! 

– Оммен, Хуыцау! 

… 

В 1980 – 90 гг. праздник Святого Хетага стал общенациональным. В святилище приезжают люди со всех сел и городов Осетии. Они возносят молитвы Уастырджи Хетага, вверяют себя и судьбы своих близких попечительству святого. 

Праздник выливается в народное гулянье: люди веселятся, поют, танцуют, делятся друг с другом самым сокровенным. По сути праздник Святого Хетага стал днем единения нации, сплочения всех народов, проживающих в республике.