Бэтмен против брежнева сценарий

Спектакль «Бэтмен против Брежнева» занимает особое место в репертуаре Театра на Бронной. Это лирическая фантазия о том, как жилось бы супергерою из американских комиксов в типичных брежневских реалиях.

Главный герой в постановке режиссера Саши Денисовой — скромный редакционный сотрудник, писатель Толя Дудочкин. У него типичная советская семья и типичная советская работа. Но по ночам он не спит, как другие товарищи, а искореняет недостатки общества, рассекая по Москве на стареньких «Жигулях», и спасает сограждан: то бабушку из проруби достанет, то грабителей сберкассы остановит. Спектакль-экскурс в конец брежневской эпохи затрагивает множество тем: и быт, и цензуру, и политические интриги.

Режиссёр поясняет, что выражать идеи через явления поп-культуры — излюбленный прием. Когда родилась мысль о Бэтмене, решено было отодвинуть его вглубь истории. Саша Денисова выбрала времена своего детства, в чем-то рассказывая от лица дочери главного героя и историю и своей семьи.

На сцене знаменитая чехословацкая стенка — символ своего времени. Она переходит в полноценную стену, олицетворяющую одновременно и кремлевскую ограду, и железный занавес, и советские бетонные заборы. Пространство зала тоже задействовано в постановке — члены политбюро тут сидят прямо в ложах и расхаживают по театральным ковровым дорожкам.

Продумывая образ генсека, Саша Денисова изучала реальные брежневские дневники, но в итоге в спектакль вошла лишь одна документальная сцена. Брежнев в этой постановке — этакий наследник Тутти, тогда как члены политбюро — своего рода Три толстяка. Генсек ведет себя, как ребенок, который хочет играть, но вынужден заниматься делами. Этот образ мастерски воплощает на сцене актриса Ольга Лапшина.

В спектакле есть особый персонаж — теща Дудочкина, ее играет Александр Семчев. Специально под его дуэт с Ольгой Лапшиной была написана сцена, в которой Брежнев проникает в дом Бэтмена и влюбляется в Клавдию Георгиевну. «Решено, Леня, будешь жить у нас!», — говорит она, и рождается альтернативная советская история.

Ольга Лапшина. «Бэтмен против Брежнева». Фото: Кирилл Зыков/ АГН Москва

О постановке рассказывает наш театральный обозреватель Александра КУЧУК

На мой скромный вкус – одна из лучших постановок 2021 года от театра на Малой Бронной. «Бэтмен против Брежнева» стал визитной карточкой театра при новом худруке, Константине Богомолове (муж телеведущей Ксении Собчак, известный режиссер). Он привел в театр новую команду, сделал ставку на молодых.

Режиссер и автор пьесы «Бэтмен против Брежнева» — Саша Денисова, ученица Михаила Угарова, основателя Театр.Doc. Раньше она работала в театре Маяковского и в Центре Мейерхольда, когда-то вела колонку в «Русском репортере». Из всех виденных мною работ Саши эту я однозначно считаю лучшей.

«Бэтмен против Брежнева» вышел во время пандемии, когда народ не очень-то жаловал театры. Заманить зрителей было непросто – требовался качественный продукт, вызывающий сильные эмоции. И звездный состав. Как рассказывает Саша Денисова, актеров для спектакля ей пришлось искать самостоятельно. Она уговорила Александра Семчева прочитать ее пьесу – и в итоге он дал согласие на участие в постановке.

В спектакле нет пропаганды, несмотря на громкое название. Да и на триллер не особо похоже, хотя он указан как жанр. Это, скорее, психологическая драма, полная юмора и ностальгии. Саша Денисова объясняла, что спектакль, отчасти, про историю ее семьи.

Действие происходит в Советском Союзе. В центре – семья Дудочкиных. Мама, Папа, Бабушка Клавдия Георгиевна и школьница Нюра, от имени которой ведется рассказ. Это наивная и трогательная попытка девочки понять, почему развелись ее родители.

Психологи объясняют: примерно до 10 лет детям трудно сформировать собственное мнение о происходящем. Они могут лишь копировать и как-то адаптировать под себя представления взрослых. И когда в семье случается катастрофа (а развод для ребенка именно катастрофа), он разрывается между двумя «правдами».

С одной стороны, Папа – любимый, добрый Толя Дудочкин. Не очень понятно, чем он занимается. Кажется, просто лежит на диване, и вслух спорит с политической идеологией СССР. Но в любящих глазах ребенка инфантильный папуля – настоящий Бэтмен, который борется со всемирным злом и каждую ночь спасает слабых, разъезжая по городу на своих стареньких «Жигулях».

С другой стороны, Мама и Бабушка, которые заняты вполне конкретными простыми делами. Бабушка готовит борщи, жарит пирожки, заботится о ребенке. Она — центр мира. В детском воображении даже Брежнев превращается в комичную фигуру, которая мечтает только об одном – бросить эту дурацкую политику, уйти жить к Дудочкиным и дегустировать бабушкины котлеты…

Советская семьи – это мир, которым руководят женщины. Поэтому Брежнева играет актриса Ольга Лапшина. И наоборот, роль волевой Бабушки, хранительницы и главного человека в доме, досталась блистательному Александру Семчеву. Смена гендерных ролей на сцене, конечно, ролей выглядит смешно. Но нормально ли было ребенку жить в «перевернутом» мире? Может ли в таких условиях Дудочкин стать нормальным мужем и отцом для своей дочери?

Отдельный действующий «герой» на сцене – это дух СССР. Кроличья шапка, чайный гриб в банке, школьный портфель, чехословацкая «стенка» в квартире и другие узнаваемые атрибуты советского детства. Музыка тех времен, узнаваемые разговоры. Режиссер и постановочная группа по всему спектаклю разбросали «крючки», на которые обязательно попадется человек, выросший в СССР. Вокруг меня в зрительном зале практически все плакали. И это были хорошие слезы, слезы ностальгии и узнавания. Это положительные эмоции, которых нам сейчас так не хватает.

Замирает ли у вас сердце при первых аккордах песни «Дельтаплан» Валерия Леонтьева? Если да, вам однозначно стоит сходить на этот спектакль. Подозреваю, что зрители, рожденные после 1990-го года, получат меньшее наслаждение, чем школьники времен СССР. Хотя… Как говорят психологи – все мы родом из детства. Когда Мама и Папа самые умные и хорошие. Да, оттуда, из детства, наши травмы и боль. Но оттуда же и незабываемые радостные моменты. Например, когда бабушка зовет на кухню, откуда уже доносится восхитительный аромат чего-то вкусного, приготовленного специально для тебя.

P.S. Если есть желание поближе познакомиться с творчеством Саши Денисовой.

Она написала инсценировку «Бульба. Пир» для режиссера Александра Молочникова, спектакль идет в том же театре на Малой Бронной. Еще одна ее работа здесь — «Слово о полку Игореве».

«Бэтмен против Брежнева»

• Жанр: Советский триллер
• Премьера: 31 января 2021 года.
• Продолжительность 2 часа 10 минут с антрактом.
• Билеты: от 100 до 12 000 рублей.
• Оценка спектаклю «Бэтмен против Брежнева»: 5 из 5

Выбрать билеты

В Театре на Малой Бронной покажут советский триллер Саши Денисовой.

Я не помню себя в Советском Союзе, не испытываю фантомной ностальгии, едва ли видела два десятка советских фильмов, не могу на память назвать имена членов политбюро и скорее всего запутаюсь в последовательности генеральных секретарей, умиравших между Брежневым и Горбачёвым. Но даже во мне семидесятые годы отзываются живым воспоминанием своих слагаемых: на даче встречали старость гэдеровские стенки, тяжёлые лакированные раскладные столы “для праздничных застолий” и громоздкие магнитофоны. В шкафах пылились сервизы и рюмки из Чехословакии, в комодах – кружевные скатерти. Пытаясь засунуть ногу в колодку старых ботинок, можно было извлечь комок пожелтевшей газеты с портретом Брежнева. В школе на уроках музыки распевались “Крылатые качели”, “Если долго-долго-долго” и “Прекрасное далёко”. А в последний день года по телевидению всегда показывали подряд советские комедии, совершенно не подходящие к случаю. Впрочем, их никто по-настоящему не смотрел.

Нет какого-то яркого, определяющего эту эпоху события, нет имени, ставшего нарицательным, нет ничего определённого, сразу приходящего на ум. Только одно слово – «застой». Застой – это состояние. Выдох, угасание энергии – в равной мере энтузиазма и протеста. Застой – это когда в пруду вода становится мутной и сладко пахнет гнилью. Когда мечтаешь слушать «Pink Floyd», и одновременно хочешь, чтобы всегда пели «Песняры». Потому что так привычнее.

Главный герой спектакля – бэтмен Толя Дудочкин. Его фамилию режиссер и драматург Саша Денисова могла взять из песенки Юлия Кима: «Как-то юнга Дудочкин бросил в море лот / И на эту удочку клюнул кашалот». А могла и просто придумать, стилизовав его под узнаваемые советские имена. Дудочкину около сорока, работает журналистом, любит жену и дочь, немного выпивает и очень много курит, по выходным пишет в стол романы и рассказы. В стол – потому что не публикуют. В этом робко улыбающемся, негромко говорящем, острожном мужчине живёт рассерженный молодой человек, по ночам, скрытно ото всех переодевающийся в расклешенные брюки, накидывающий плащ, натягивающий маску-шлем и запрыгивающий в постоянно барахлящие «Жигули», чтобы патрулировать родной Готэм.

У Дудочкина, в отличии от американского побратима, нет неисчерпаемого бюджета, помощников-изобретателей и мудрого верного Альфреда. Но нет у него и коварных визави, хитрых сумасшедших суперзлодеев. Всё мельче, проще: фарцовщики, мелкие хулиганы, беспечные гражданки, решившие срезать путь по неокрепшему льду. Неуловимый, одинокий, мрачный Бэтмен, ещё в детстве лишившийся родителей и поклявшийся себе бороться со злом на смерть, фигура трагическая. Дудочкин – трагикомическая. В довлатовском смысле.

Актёр Дмитрий Куличков в этой роли действительно нет-нет, да и начинает играть Довлатова, проскальзывает в нём то та, то эта черта, то здесь то там возникает его интонация, мелькнёт взгляд усталых грустных глаз. Тем более, что опыт у артиста есть – в спектакле Константина Богомолова «Wonderland-80» он был Борисом Каким-то, то есть альтер-эго самого Довлатова, автора «Заповедника». Интересно, что и окружение делает из Дудочкина – Довлатова, выражаясь (буквально) цитатами его книг.

Заявленного театром жанра советского триллера нет и близко, этот спектакль – мокьюментарное приключение. Он выстроен как череда остроумных узнаваний, как весёлая игра с текстом и контекстом, где танец маленьких утят и «Солярис» Тарковского существуют на равных. На сцене художник-постановщик Лёша Лобанов тоже расставил всё сразу: тесную кухню, кабинет редактора, телефонный аппарат. Задник будто треснул, пошёл, как река по весне – разноформенными кусками, наползающим один на другой. Развал Советского союза, разлад сознания, вира и майна обыденной жизни. У Дудочкина даже дочь разделяется пополам, её образ двоится: одна часть – простая советская девчонка (инженю Лина Весёлкина), другая – высокая, стройная, модная тинейджерка (Александра Виноградова).

Второй главный герой, Леонид Ильич Брежнев, в исполнении актрисы Ольги Лапшиной – человек мягкий, управляемый, маленький, пухлый, уставший. Гендерное расхождение здесь имеет простой и понятный смысл, равно как и в случае строгой, требовательной, многое пережившей тёщи Дудочкина, которую колоритно играет Александр Семчев.

Брежнев хочет на пенсию, но, окруженный заботливыми членами политбюро, продолжает управлять страной. Одетые в костюмы цвета помех на телеэкране, с плашками орденов и медалей (художник по костюмам Саша Агеева), почти неразличимые между собой, они читают генсеку абсурдные газетные статьи, вливают в уши нежные указания и глупые тексты, как капризного ребёнка уговаривают поехать с государственным визитом во Францию. Все всё знают, но всех всё устраивает – застой как форма общественного договора. Не Сталин, и на том спасибо.

Да и вообще здесь все хорошие – даже жена, изменяющая с журналистом-стукачом, и карьерист Саяпин, стремящийся вывести из-за границы как можно больше добра не ради банального обогащения, а по зову сибаритского сердца (актёра Дмитрия Варшавского для пущей наглядности обрядили в костюм Жоржа Милославского), и милиционер Петровский (Дмитрий Гурьянов), похожий одновременно на гэбиста-инквизитора и на безупречно порядочного комиссара Джеймса Гордона.

Главная претензия Дудочкина к Брежневу проста: двадцать лучших лет он прожил под его рассредоточенным взглядом из-под густых бровей. Это, думаю, можно дальше не объяснять. В мире спектакля очень популярна телепередача «Ищу героя»: героя ищут все, но потребность в нём скорее сентиментальная, чем реальная. Никаких подвигов уже не хочется, да и некому их совершать, потому как разве можно выходить за рамки, установленные режимом, по убедительной просьбе самого режима? Может ли Бэтмен быть конформистом, смело идущим в рукопашную против мелких правонарушителей, но пасующим перед проницательным товарищем в штатском?

Дудочкина, хотя он, не сдержавшись, произносит опасные диссидентские речи, не арестовывают, арестовывают Саяпина – за какие-то невнятные манипуляции с валютой. Это, впрочем, очень давно так повелось, ещё Герцен удивлялся избирательности полицейского режима.
Брежнев, пришедший к Бэтмену в гости, остаётся жить в его простой советской квартирке. Официально он объявляется мёртвым, а вслед за ним погибают в пантомиме грустные генсеки-пьеро в нарядах, сделанных будто по эскизам с полотен Кандинского. И всё это время где-то за, вне сцены идёт афганская война, накрепко связывая частный анекдот с большой историей, не давая потеряться серьёзной мысли.

А что же Дудочкин? В финале он умрёт нелепой смертью, мучаясь болезнью наследника последнего русского императора. И дочь будет долго-долго смотреть ему вслед, а благодарные потомки ходить на экскурсию в его музей-квартиру.

Всего этого не бывает, но это вполне остроумно. И особенно хорошо тем, что бесполезно. Как у Уайльда: искусство только то, что бесполезно. Впрочем, эта же фраза есть в давней статье Майи Туровской, которая, в свою очередь, цитирует кого-то ещё. Ведь и весь спектакль – цитаты «из кого-то ещё».

В последние годы обращение к семидесятым в театре – совсем не редкость и вряд ли случайность. С одной стороны, часто оно превращается в прекраснодушную попытку показать людей, которые – видите?! – как-то справлялись, а ведь им было куда хуже, чем нам сейчас, даже на бытовом уровне. Они шутили, пели, дружили и влюблялись. Всё пережили и перебороли. Хотя, если честно, оно как-то само. С другой стороны, семидесятые в театре окутывает плотная вампиловская тоска.

Как показывать брежневские годы: уютным миром честных тружеников, тёмным абсурдным запойным сном, подражая мелодиями и танцам или цинично их высмеивая – выбор постановщика? Не стоит забывать только одно: в этом выборе будет столько же эстетических предпочтений, сколько и исторической ответственности, потому что рифма между семидесятыми и 2020-ми не является открытием, но требует осмысления. А рифма, вернее, как говорил Бродский, стихосложение – колоссальный ускоритель сознания.

Пространство спектакля меблировано столами, креслами, сервантами и прочими «дефицитными» для эпохи «застоя» предметами; я думаю, каждый зритель 35+ скажет про себя (а может и вслух), глядя на сцену: «ой, у нас такой же шкаф был (есть)!» Но мебельная стенка в глубине разъезжается, словно портал в иную реальность, а фотообои позади и над ней вовсе разомкнуты на отдельные элементы-паззлы — так художник-сценограф Леша Лобанов визуально реализовал двуплановый сюжет пьесы Саши Денисовой. Рассказчиц в спектакле тоже две — точнее, одна, но в двух ипостасях (хотя предположения, будто прием заимствован из «Школы для дураков» Саши Соколова, лично мне кажется излишним): взрослая, Александра Виноградова, одета в синий комбинезон (то ли рабочая роба, то ли униформа техника, «ассистента»… художник по костюмам Саша Агеева), и школьница, очень органичная в этой роли Лина Веселкина, соответственно, в типовом коричневом платьице и черном фартучке (по поводу которого зрительницы подобающего возраста еще скорее, чем насчет мебели, вздохнут от связанных с ним противоречивых воспоминаний детства…), а также в смешной (и тоже очень памятная деталь) белой «кусачей» шапочке из «искусственной чебурашки» — как мы говорили тогда.

Судьба «неизвестного героя», хотя в финале посмертно его назовут крупным писателем, а квартиру, где происходило основное действие, превратят в музей и станут там экскурсии проводить, едва ли не плачевна. Однако парадокс в том, что спектакль настраивает по отношению к прошлому не столько на критический или хотя бы цинично-скептический, сколько на лирико-ностальгический, пускай и не без иронии, лад. И с этой точки зрения его «технологии», при всей видимой многоплановости драматургии, достаточно просты, если не сказать, простоваты; «спусковыми крючками» здесь служат и эстрадные ретро-шлягеры, и гэги, цитатами отсылающие к узнаваемым образам, выражениям, словечкам из до сих пор популярных кинофильмов, и предметные, бытовые реалии, и характерные танцевальные движения (хореограф Константин Челкаев) — ладно революционный «И Ленин такой молодой» или олимпийский «Темп» автоматически задает общий эмоциональный подъем, но уж архетипический «Дельтаплан» (звучащий практически в каждом театральном спектакле, так или иначе затрагивающем недавнее прошлое), сколь ни кстати в истории советского Бэтмена, а всякие сложности и неочевидные детали, даже если они предполагаются автором, забивает напрочь, они теряются в пресловутой «атмосферности» действия… И тому подобное вплоть до видеопроекции «Охотников на снегу» Брейгеля, отсылающих к Тарковскому — ну если уж и Тарковский в обороте, то что еще тут скажешь! С другой стороны, члены Политбюро ЦК превращаются в клоунов-«лебедей» из традиционно «похоронного», «траурного» балета «Лебединое озеро», сопровождавшего т.н. «гонки на лафетах» лидеров СССР, а впоследствии и фактические «проводы» самого Союза — но ведь трансляции «Лебединого озера» из Большого театра, наряду с «Солярисом» и «Отпуском в сентябре», «Все могут короли» Аллы Пугачевой и «Salut» Джо Дассена тоже обязательная часть повседневного культурного фона (и «кода») в жизни совграждан 1970-80-х.

Да и Леонид Ильич Брежнев, при всей карикатурности, травестийности образа, который замечательно создает Ольга Лапшина — пародия на дневник Николая Второго, ружье наперевес… — вовсе не политическая сатира задним числом, но неотъемлемая составляющая все той же ностальгической умильности: если остальные «товарищи» с трибуны Мавзолея выглядят ходячими мумиями, то Брежнев здешний — живее всех живых, по сюжету пьесы даже после «смерти» остается в квартире Дудочкиных на правах как бы «домашнего животного», прелестного и уж всяко безобидного — Лапшиной удается балансировать на оптимальной грани между пародийной гиперболизацией и «человечностью», «задушевностью». Прежде, чем надеть тренировочный костюм и в нем заползти под обеденный стол с тарелкой борща от тещи Дудочкина, этот Брежнев (как и его реальный прототип), даром что повторяет «я не Сталин» (и безусловно, Брежнев — не Сталин…), успел одобрить ввод войск в Афганистан, да много чего еще… Ну про распространенное — в интеллигентской среде особенно — «стукачество», про бдительность «органов» (разной компетенции — в том числе ведущего по линии МВД дело Бэтмена следователя Петровкина), про, хотя бы, тотальный дефицит и говорить нечего, а все-таки ностальгия вытесняет прочие, рациональные соображения. И при всем тот Брежнев — как и Бэтмен — оказывается, слегка перефразируя старый анекдот, комиксовым персонажем «эпохи Пугачевой»

— и особенно «Год, когда я не родился» по «Гнезду глухаря» Розова —

— где, в первом случае, «сказочность» не сглаживала, а заостряла экзистенциальную безысходность позднесоветского бытия, а во-втором, элемент ретро (от мебели до песен) создавал не ностальгический, даже не сатирический, но какой-то почти мистический, «пророческий» дополнительный сюжетный план. Тогда как «Бэтмен против Брежнева» на первый взгляд мало чем с этой точки зрения отличается, к примеру, от недавнего «Заповедника» Игоря Теплова в театре им. Пушкина, та же милота, обволакивающая и растворяющая в себе человеческую драму:

Хотя степень гротеска в «Бэтмене…» вроде бы совсем иная — чего стоит одна только теща Дудочкина: если Брежнева играет актриса Ольга Лапшина, то в роли тещи Клавдии Георгиевны выступает Александр Семчев; не впервые ему примерять женское платье (сразу приходит на ум «Событие» Богомолова по Набокову, где Семчев тоже играл тещу, кстати!), но сделанная отчасти «под Веронику Маврикиевну» его героиня, помимо того, что уморительна смешная, получается «женщиной трудной судьбы», да и характера неоднозначного, неочевидного, раскрывается постепенно… а Семчев здесь будто «доигрывает» спустя годы монолог папы Лорда на текст «Кисета» Владимира Сорокина в богомоловском «Идеальном муже», купированный режиссером к премьере. Жена Дудочкина (Мария Шумакова) попроще будет, но от момента, когда она впервые выйдет из разъехавшейся «мебельной стенки» с прической а ля Толкунова сопровождении шлягера Пугачевой, до весьма серьезной и драматичной развязки-развода и она проходит в пьесе определенный путь. Даже эпизодический дядя Алик, собутыльник Дудочкина по гаражу, в паре сценок с малышами и смешной, и трогательный получается у Александра Терешко.

Что касается главного героя — многое зависит от исполнителя, а их двое в очередь, как и актрис на роль «женщины-кошки», злой разлучницы, разрушившей семью Бэтмена и сгубившей Толю Дудочкина телеведущей программы «Ищу героя» Лики Кувшиновой. Екатерина Варнава и Лина Миримская непохожи внешне, но я могу их сравнивать только на основе второго акта пресс-показа, где они временами менялись — Варнава в эпизоде знакомства с Дудочкиным, по-моему, жестче («что называется, «эффектная»), но это совсем не принципиально. С самим же Дудочкиным сложнее: Сергей Епишев и Дмитрий Куличков — очень разной фактуры и темперамента актеры. Я видел целиком спектакль с Куличковым и первый акт с Епишевым на пресс-показе (где во втором играл снова Куличков) — для себя отметил, что в персонаже Куличкова сильнее «человеческая» составляющая, в Епишеве «комиксовая», первый ближе к Зилову и Деточкину, второй собственно к Бэтмену, ну или, пожалуй, Бэтмен для героя Епишева — его органическая вторая сущность, часть его природы и характера; тогда как для героя Куличкова — просто некая условность, эскапистская «маска», да и та не срабатывает, герой, как ни пытается уйти от себя и от его окружающей реальности, все равно остается самим собой, внутренне сломанным, пьющим, неустроенным советским интеллигентом, и мир вокруг него тоже остается прежним, цельным, беспросветно «застойным».

Тем удивительнее (и может быть, досаднее…), что настроение спектакля, и в этом его основной парадокс, несмотря на трагический исход героя, в целом вовсе не беспросветное; из диалектики сатиры и ностальгии выводится не то что торжество добра над злом и вытеснение неприятных воспоминаний приятными, но против все ожиданий допущение даже в ситуации фатального исторического тупика (причем не только для этой страны, похоже…) возможности для отдельно взятого человека, вместе с теми, к кому он привязан и кому сам дорог, продуктивно контактировать с недоброжелательной средой, избегая летальных последствий, оставаться людьми, сохранять себя и лучшее в себе вопреки обстоятельствам.

Потому и реконструированный нарочито условными, через сюжеты комиксов, формат музыкального ревю и стилистику эстрадных скетчей загнивающий, распадающийся СССР, сохраняя все узнаваемые приметы скудости, убожества и фальши — ни даже конкретные, характерные и типичные для него совсем уж одиозные явления, факты, персоны — однозначной брезгливости не вызывает: да, не слишком честно и не вполне счастливо — но жили ж люди (мы, в частности я, я тоже жил, начинал жить тогда), смотрели «Клуб кинопутешествий», шпротный паштет запасали, культурно отдыхали под «мелодии и ритмы зарубежной эстрады»; а у кого имелись знакомые, ездившие в загранкомандировки (подобно начальнику Дудочкина, впоследствии арестованному, и Дудочкин ли на него донос написал или «органы» обошлись без него, трудно судить наверняка…), могли и комиксы американские читать, про того же Бэтмена… Не знаю, можно ли, нужно ли, уместно ли о том времени рассуждать в иных, а тем более в оценочных категориях, с позиций дня сегодняшнего… Достаточно все элементы в правильном наборе и пропорции собрать — а они скажут за себя сами: и плохой хороший Бэтмен, и Брежнев такой молодой — короче, полеты во сне и наяву.

Два плана, историко-бытовой и фантазийный, взаимодействуют очень эффектно, а могли бы еще органичнее, если б не старания подчеркнуть актуальность «застойной стабильности» грубовато-«злободневными» политическими намеками, понятно что из праведных побуждений добавленными, но стилистически выпадающими из контекста и звучащими фальшиво (особенно что касается предложений, адресованных Брежневу в первом акте, на которые он так же прямолинейно реагирует: «Я не Сталин!»).

Замах на «энциклопедию позднесоветской жизни» вопреки предубеждениям себя оправдывает — в пьесе так много всего, от верно запомнившихся деталей быта до сюжетов из страшилок детского фольклора, от эстрадных шлягеров до характерных фраз и жестов из популярных кинофильмов — но нет ощущения перенасыщенности цитатами; реминисценции и аллюзии ловко уложены в драматургию спектакля; а еще не превратиться ему в капустник, рассыпаться на концертный дивертисмент, позволяет лирическая тема, на которой — вовсе не на позавчерашней сатире и не на аллегории с интеллигентской «фигой в кармане» — строится все действие, и Александра Виноградова, чья героиня-рассказчица, взрослая «папина дочка», эту линию тянет на себе в одиночку, с задачей повышенной сложности блестяще справляется, без ее интонаций (одновременно и «прочувствованных», «исповедальных» — но и сдержанно-отстраненных, без захлеба слезами и соплями) это был бы какой-то совсем другой спектакль, если вообще был бы спектакль: простой, честный, трогательный и очень искренне сделанный (но все-таки «сделанный», а не только обозначенный и названный) образ девочки, которой нужен папа «не герой, но живой» — тот и содержательный, смысловой, и композиционный, структурный центр, вокруг которого уже можно сколько угодно наверчивать всевозможных ассоциаций и лишними они не покажутся.

При том что антураж — как предметно-бытовой, так и культурный, музыкально-танцевальный, киношный, литературный и проч. — что ни говори, а этот образ и эту линию «обволакивает», притушевывает. И кстати, о том, что «супергерои» и «супермонстры» — не просто антагонисты, но и в своем роде взаимно друг друга дополняющие «двойники», я когда-то размышлял (и как раз на примере кино-тетралогии о «Бэтмене»!) —

— жалко, что эта мысль, в спектакле мелькающая, несколько теряется в «старых песнях и плясках о главном».

Любопытно, однако (и не сразу это понимаешь), конструируется музыкальная партитура «Бэтмена…» — как будто нехитрая подборка очевидных песенок, однако в первом акте они использованы преимущественно аутентичными фонограммами, а вот во втором герои их «присваивают», накладывая на измененные, иногда почти неузнаваемые (если б не знакомый наизусть текст) мелодии, с другими аранжировками… (композитор Владимир Горлинский) и культурно-исторический контекст повседневной жизни по мере развития событий и течения времени — от конца 1970-х к второй половине 1980-х, от «застоя» к «новому мЫшлению», от «Клуба путешественников» к «Прожектору перестройки» — тоже исподволь трансформируется, оказывается не совсем таким, каким запомнился; невольно думаешь: не подводит ли тебя память? где заканчиваются воспоминания и начинаются фантазии? все так и было — или не совсем так?.. — и вот это, может быть, наиболее важный результат затеянного Сашей Денисовой сотоварищи отчасти, конечно, художественного, но в какой-то степени ведь и социально-психологического эксперимента.

След зари, бегущей по волнам.

Свет любви все ярче светит нам…

Верь своей невспыхнувшей звезде!

Ритм аккомпанирует мечте.

Ритм аккомпанирует мечте.

Верь своей невспыхнувшей звезде!

Всё быстрей…

Мчится время всё быстрей.

Время стрессов и страстей

Мчится всё быстрей.

Это фантазия о том, что делал бы супергерой в эпоху застоя, будь он советским гражданином. Что говорят о постановке ее участники и критики?

Спектакль «Бэтмен против Брежнева» по пьесе и в постановке Саши Денисовой идет в Театре на Малой Бронной. Премьера состоялась 31 января. Из-за ремонта исторического здания показы проходят во Дворце на Яузе.

На сцене — сервант, чехословацкая стенка, чайный гриб на столе. Сверху — гигантская серая стена, словно железный занавес. В этой квартире живет Анатолий Дудочкин, его по очереди играют Сергей Епишев и Дмитрий Куличков. Дудочкин — обычный корреспондент одной из многотиражек Готэма. Выпивает, в доме не может забить и гвоздя, но вечерами надевает костюм Бэтмена и подштанники и летит бороться с «расхитительством социалистической собственности».

Драматург и режиссер спектакля Саша Денисова говорит, что Дудочкин во многом похож на ее отца. Леонид Ильич называет таинственного супергероя с ударением на второй слог: Бэтман. Генсек в этой постановке очень ранимый. Он не хочет ни в какую Францию — он хочет гулять и стрелять уточек. Поэтому даже не удивляет, что как-то раз Брежнев появляется и остается жить в квартире Дудочкина. Генсека блестяще играет Ольга Лапшина. Во время репетиций она пересмотрела множество его выступлений, рассказала актриса:

Жена Толи Дудочкина — инженер-строитель Леля. Рассказ идет от лица дочери Нюры. А еще у Дудочкина есть сварливая теща. Она главный добытчик в семье Дудочкиных. «У бабушки в кладовке был запас на случай ядерной войны», — замечает Нюра. Вот что о своей яркой во всех смыслах героине говорит Александр Семчев:

Александр Семчев актер

В этом сезоне это уже второй спектакль, пусть и опосредованно, но связанный с политикой. В Театре наций осенью поставили «Горбачева». Правда, он основан на документальных источниках. Вообще, чувствуется тренд не столько на постановки о политиках, сколько на эзопов язык, считает театральный критик Елена Ковальская:

В спектакле много переработанных хитов 1980-х: от «Дельтаплана» и «Куда уходит детство» до Salut и Sunny. Много цитат из советского кино. На ближайший показ «Бэтмена против Брежнева» билетов не осталось. А вот 22 и 24 февраля есть места в партере по цене от 2 тысяч до 10 тысяч рублей.

Добавить BFM.ru в ваши источники новостей?

Нынешние двадцатилетние хорошо знают Бэтмена, но вряд ли смогут припомнить что-то про Брежнева, не считая всем известного граффити Дмитрия Врубеля на Берлинской стене. С людьми старшего поколения все наоборот: Брежнев им роднее и ближе странного чудика в маске и с крыльями. Но новый спектакль Саши Денисовой в Театре на Малой Бронной объединяет всех, приводя в движение какие-то невидимые струны, отвечающие за культурную память поколений. Несмотря на заявленный жанр «советского триллера», спектакль вовсе триллером не является. Напротив, это очень трогательная, лирическая и забавная история, благодаря которой можно нырнуть в прошлое, но не для того, чтобы кого-то осудить, а чтобы поймать очарование, умилиться, вспомнить и почувствовать «как хорошо мы плохо жили».

Главный герой этой истории – простой советский человек Толя Дудочкин. Только вслушайтесь… Толя Дудочкин. Сразу перед глазами возникает образ робкого недотепы с неудавшейся жизнью, но большим сердцем (свободу Юрию Деточкину!). Он работает в многотиражке, пишет скучные статьи о достижениях советских колхозников, любит жену и дочь и терпит обязательное приложение в виде тещи. А по выходным пишет рассказы, которые нигде не хотят печатать, и роман – работу всей своей жизни. Но внутри Дудочкина бушуют страсти: он осознает все происходящее (вернее не происходящее) в стране и искренне переживает за то, какой безысходной жизнью живут люди. По ночам он надевает маску и плащ и патрулирует город на своих стареньких, постоянно ломающихся «Жигулях», в починке которых Бэтмену помогает сосед – Альфред Иванович (Александр Терешко).

О двойной жизни товарища Дудочкина рассказывает его дочь, также единая в двух лицах: маленькой девочки (Лина Веселкина) и молодой женщины (Александра Виноградова). И если облик взрослой Нюры приближен к нашей современности, то маленькая Нюра – типичный ребенок семидесятых: страшно «кусачая» школьная форма, ранец за плечами, чудовищная меховая шапка и абсолютное послушание. Попробуйте сегодня сделать школьнику компресс из мочи, или заставить его сидеть на уроках в шапке. А тогда взрослые люди были непререкаемым авторитетом. Этот непререкаемый авторитет в спектакле – теща нашего героя – Клавдия Георгиевна. И снова имя и отчество играют не последнюю роль. Клавдия Георгиевна – женщина-кремень! Она держит в своих сильных руках всю семью, а со временем приручает даже Брежнева. К тому же она… актер Александр Семчев, бесподобный в этом образе: от маникюра до саркастических взглядов, от походки до задушевных бесед с подружкой по телефону.

По проводному телефону, конечно же, держа в одной руке телефонный аппарат, а в другой сковородку с жареной картошкой. Декорации спектакля хоть раз в жизни видел каждый, даже самый молодой зритель. Это квартира наших бабушек (или прабабушек) с обязательной гэдээровской стенкой, холодильником «Минск», который в те времена редко удавалось использовать по назначению, с диваном под покрывалом (чтобы не протирался), кружевными салфетками на телевизоре, неизменным ковром на стене, положение которого именно там никто до сих пор объяснить не может. Художник-постановщик Лёша Лобанов учел, кажется, все, даже жуткую гадость – чайный гриб в трехлитровой банке, которую любой человек вспоминает с содроганием, как инопланетянина, пытающегося захватить власть в доме.

Именно в эту обычную советскую квартиру, в гости к Бэтмену, приходит Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Приходит, чтобы подружиться, и остается навсегда. Неочевидный выбор на роль Брежнева актрисы Ольги Лапшиной оборачивается столь же неочевидным образом главы государства. Удивительно, но в нем нет ничего карикатурного, это просто старый, усталый и очень несчастный человек в поисках теплого угла и неравнодушных людей. Он, как большой ребенок, «отбывает повинность» у руля под присмотром политбюро, члены которого, напротив, вполне карикатурные. А на все претензии Дудочкина ему нечего ответить, кроме единственного аргумента, что он – «не Сталин». Это «не Сталин» Брежнев произносит как мантру, и в эти слова Ольга Лапшина вкладывает столько смысла и чувства, что невольно задумаешься каково это – быть в ответе за все.

Дудочкин тоже об этом задумывается, поэтому в нем и нет ни капли злости, только усталость, тоска по чему-то иному и осознание собственной беспомощности. Сергей Епишев не делает своего Бэтмена супергероем из комиксов – чрезмерно героическим и чрезмерно трагическим. Человек-летучая мышь, в сущности, мало отличается от самого Дудочкина, разве только костюмом. Его история – это история «про папу» глазами маленькой девочки. И Сергей играет свою роль мягко и осторожно, как будто боясь разрушить это детское чувство бесконечной любви, это слепое обожание вопреки всему. Даже история с Женщиной-кошкой (Лина Миримская), положившей глаз на Бэтмена, подана с точки зрения ребенка: да, вроде что-то такое и было, но нет, не было, просто приснилось.

Этот детский взгляд в спектакле сглаживает все острые углы. И вот противный стукач Кузякин (Сергей Кизас) не кажется совсем уж гадом, баловню судьбы Саяпину (Дмитрий Варшавский) не хочется завидовать, а следователь Петровкин (Дмитрий Гурьянов) умиляет своим стремлением к образу «настоящего детектива».

Саша Денисова выстроила текст спектакля невероятным сплетением очень знакомых фраз, шуток, присказок, словосочетаний, стихов и песен, из которого получилось увлекательное путешествие по закоулкам памяти, в которой сохранились, пусть и очень глубоко, слова бабушек и дедушек, мам и пап, телевизионных передач, и старых-добрых фильмов. Эти слова Саша предлагает зрителю так, как Альфред Иванович достает из своего кармана леденцы, и, сдувая с них налипшие крошки, вручает детям. Может эти леденцы помятые и подтаявшие, но все равно прекрасные, желанные и сладкие.